Безопасность жителей Дагестана и всей страны охраняют сотрудники силовых ведомств. Среди них бойцы ОМОНа «Скорпион-Каспий» Управления Росгвардии по Республике Дагестан. В отряде есть специалисты, которые делают жизнь простых людей безопасной, уничтожая последствия боестолкновений и конфликтов. Это сапёры. Чтобы узнать больше об их работе, мы поговорили со старшим инженером-сапёром этого подразделения, майором полиции под позывным «Хирург».

— Здравствуйте, расскажите, пожалуйста, сколько лет вы уже служите в силовых структурах?
— Добрый день. Я начинал службу в 1991 году в одном из райотделов республики. По прошествии нескольких лет я ушел со службы и перешел в отряд, в котором мой непосредственный стаж работы почти 25 лет.

— Вы участвовали в КТО на территории Республики Дагестан?
— Да. На долю нашего подразделения пришлись все события, которые происходили в республике в те времена. Мы участвовали практически во всех контртеррористических операциях (КТО).
Задача сапёров и взрывотехников состоит в поиске, обнаружении, идентификации, обезвреживании и уничтожении взрывоопасных предметов.
Чаще всего нам приходилось разминировать самодельные взрывные устройства. Они были сделаны на базе самодельных взрывчатых веществ.
Непосредственно штатных боеприпасов у боевиков было мало.
Большинство операций происходило в горно-лесистой местности, практически во всех районах республики.
Было очень много схронов, самодельных взрывчатых веществ, готовых взрывных устройств и так далее. В основном это были устройства нажимного действия. То есть на подходе к лагерю или к схрону ставились так называемые «лягушки», замыкатели. Когда человек наступает на контакт, цепь замыкается, и происходит взрыв.
Все было изготовлено практически самодельным путем, но иногда попадались стандартные боеприпасы. Стоит признать, что подготовка у наших противников была на хорошем уровне.

— Какой период вы можете назвать самым непростым, связанным с борьбой с бандподпольем в Дагестане?

— Самый непростой период борьбы с бандподпольем пришелся на 2003-2006 годы, по моему мнению.

— Использовали ли вы в своей работе служебных собак?

— Конечно. Разведка производится минорозыскными собаками, без них никуда. Обучение кинологи и их питомцы проходят в специализированных учреждениях. Сам процесс обучения достаточно долгий и требует от кинолога усидчивости и терпеливости. Ведь собака — это живое существо, а не прибор. К ней нужно найти свой подход.
Собаки бывают минорозыскные, которые занимаются поиском оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ.
Есть собаки, которые обучаются поиску наркотиков. Есть собаки по поиску трупов. Есть собаки, которых используют при задержании преступников.

Есть специальные центры, которые занимаются разведением животных для работы в органах. После определённого периода, то есть после 6−9 месяцев, собаку начинают обучать общему курсу дрессировки.
Не каждая собака может служить. У животного должна быть крепкая психика и нервная система.
Собаки в подразделениях бывают двух видов. На языке кинологов их называют пищевиками и аппортировщиками.
Пищевики получают за выполненную команду лакомство, а аппортировщики – свою любимую игрушку.

— Что происходит, когда собака вырастает до того возраста, когда она уже больше не может служить в отряде?

— Наши ребята забирают собак к себе домой или отдают родственникам. Собак мы никогда просто так не бросали.

— Был ли у вас пес, который вам запомнился?
— Да, у нас был пес по кличке Цезарь – помесь овчарки и ротвейлера. Это была гремучая смесь. Этот пес был хорош тем, что он был универсалом. Он работал и на задержаниях, и по поиску взрывчатых веществ, и по поиску наркотиков.

— Недавно вы побывали на специальной военной операции. Расскажите, сильно ли поменялся ваш профиль работы относительно дагестанских КТО?

— Если здесь мы сталкивались с взрывными устройствами одного типа, как я вначале говорил, в основном самодельными или на базе штатных российских боеприпасов, то там очень много иностранных инженерных боеприпасов, мин и так далее. Часто в минировании используются дроны.

Мы работали на Запорожском и Херсонском направлениях. При отходе противник часто минирует все, что оставляет за собой, в частности амуницию: шлемы, бронежилеты. На это мы при инструктаже сапёров обращаем особое внимание.

Также стоит отметить, что минирование стало высокотехнологичным. Используются микросхемы, платы. Взрывное устройство, сделанное с помощью таких технологий, реагирует практически на все: на металл, на ходьбу, на все что угодно.

— Встречали ли вы бойцов из Дагестана, когда были за «ленточкой»?

— Да, конечно. Слышал только положительные отзывы о них. Они несут службу достойно. Сами знаете, в нашей республике уже 13 Героев России среди участников специальной военной операции. Не каждый регион может этим похвастаться.

— В чем, по-вашему, заключается главная цель специальной военной операции?

— Главное, конечно же, это защитить русскоязычное население, которое проживает в тех местах. Кроме того, не допустить распространения той пагубной, чуждой нам идеологии, чтобы наши люди жили спокойно.